Парк >>

Маргарите не требовалось много спать. Она вполне чувствовала себя бодренькой и жизнеспособной после четырех-пяти часов сна, хотя говорят, что молодым желательно спать подольше. Но, как ни странно, в настоящее время практически все молодые люди возраста Марго и старше прожигали жизнь, как можно меньше внимания уделяя здоровому крепкому сну. Правда, Морган была не из числа прожигателей. Она просто довольно много крутилась в своих мыслях, в своем мирке, порой даже не замечая, как пролетает время. На этот раз, она спала достаточно долго. Сны ей снились редко, а если и снились, то были весьма неясные и слишком цветные, но в любом случае девчушке это ни коим образом не мешало наслаждаться покоем. Часто попадались люди, которые просто не могли жить без сновидений. Что-то особое было в тех далеких мирах подсознания, в которые только сон, и только изредка, мог подпустить. И все же, Марго хватало своего мира. Она, как ей казалось, прекрасно знала, что скрыто там, за границей, дозволенной, человеческому сознанию.
Легкий полумрак в глазах, и медленно конечности оживали, ощущая, что сон отпускает чувствительные нервные клеточки. В голове постепенно прояснялось то, что это больше не короткая смерть сознания, и пора наконец-то пробудиться, пора открыть глаза. Веки плавно раскрылись, и еще сонные, покрытые тонким слоем кровеносных сосудов глаза светло-карие оттенка немного невидяще посмотрели перед собой, на аккуратные обои стены. Пухловатые губки слегка улыбнулись. Утренняя тишина, что обрушилась на барабанные перепонки, вскоре должна была прерваться, поскольку где-то там, внизу, уже гремела жизнь посторонней сердцу девочки семьи. Она всегда лежала минут пять после пробуждения. Просто чтобы потянуть время покоя, в которое Бенедикты уж точно не нарушат ровного ее существования. Но секунды утекали. Нужно было показаться на глаза новым опекунам. Легкое соприкосновение пяточек с теплым ковром. Обнаженные мышцы под тонкой кожей за время сна слегка затекли, и девочка чуть потянулась в кровати; легкая дрожь прошла по всему ее телу, расслабляющая отвердевшие мышечные связки. Косточки на пальцах, устремившихся куда-то к потолку, слегка хрустнули. Марго проснулась.
Она вышла из своей комнаты уже одетая в свой любимый костюм, который был на ней еще вчера. Ее тень спокойно, грациозно скользнула по стенам, вскоре исчезнув на винтовой лестнице; через некоторое время она прошла на кухню, где, конечно же, были эти приятные на внешность и общение люди, приютившие девочку у себя. Они настаивали на том, чтобы она называла их, как своих родителей; Марго была не против. Она мало значения придавала словам, которые должна была каждый день говорить. Гораздо более могли сказать ее улыбки, ее мимика, все ее движение, и на этот раз ее плавная и тихая походка говорили о внутреннем умиротворении, с коим она обычно просыпалась в выходные дни.
- Доброе утро, мама и папа, - произнесла девочка с искренними интонациями сонливой радости в голосе. Бенедикты обернулись к ней и практически одновременно поприветствовали ее в ответ, при этом уже укладывая на отдельные три тарелочки яичницу с беконом. Марго не была слишком голодна. Это весьма редкое чувство для утра воскресенья, но режим питания, который весьма правильно ей установили Бенедикты, нарушать было нежелательно. Она вскоре присоединилась к их трапезе; за столом уже обсуждался вопрос некой ярмарки, которую собирались сегодня проводить в центре города. Морган только слушала. Это объявление она видела уже давно и, если посудить, была готова к тому, что ее возьмут на это празненство, и была совершенно не против: она не любила шумные праздники, но и не избегала их, порой находя своеобразное уединение и во всей той мишуре, которую устраивают взрослые люди. Тем более, что это была благотворительная акция для таких же, как и она когда-то: сирот. Сколько подобных акций проводилось для нее самой?
Был случай в детском доме, когда в ее руках совершенно случайно оказалась игрушка. Эта игрушка должна была достаться другой девочке, но, к сожалению, на тот момент ее уже не стало; почему, Марго не знала, и не слишком этим интересовалась. Морган держала в руках этого медвежонка и чувствовала, что от него исходила странная аура, которая пахла весьма недобрыми чувствами. Будто кто-то из старших отобрал эту игрушку у истинной владелицы, кричавшей и вырывавшейся из цепких рук родительницы, тем временем, как медвежонка кидали в общий мешок с пожертвованными предметами для детского дома. Несколько медленно тянущихся секунд падения его в мягкую кучу подарков; и озлобленность высоким голосом рыдающей девочки, которую утаскивали домой.
- Ты уже готова? - вырвали слова "отца" Бенедикта ее из мыслей. Маргарита только кивнула в ответ, сползая со своего стула. Она знала, что там, на ярмарке, куда они, как обычно, доберутся пешком - Бенедикты разделяли любовь Марго к прогулкам, - ей позволят отделиться от их трио и прогуляться в одиночестве, среди сверстников.